Церковное зодчество: традиции и современность
29.08.2004
Часто специалисты в области архитектуры при согласовании проектов православных храмов представляют совершенно противоположные взгляды на общий облик современного церковного сооружения. Одни считают, что в первую очередь необходимо сохранить многовековые традиции в строительстве Русской православной церкви. Другие стремятся найти те новые формы, которые будут характерны для начала XXI века. Стоит согласиться с мыслью о том, что каждому времени соответствует определенный архитектурный стиль. Однако архитектор Геннадий Соколов считает, что за всем этим перед зодчими стоит почти неразрешимая задача.
Поначалу при разработке архитектурных концепций храмов специалисты мастерской Соколова пытались соединить большепроектные конструкции, стеклянные витражи, различные криволинейные покрытия, характерные для современных зданий с той традиционной церковной архитектурой, которая свойственна православному зодчеству Руси, а затем Российской империи. Но руководитель мастерской признается, что результат не устраивал ни служителей церкви, ни главного архитектора города, ни самих архитекторов. Было потрачено немало усилий, выполнены сотни эскизов, однако, по словам Геннадия Соколова, «всегда там было что-то не то». Эту проблему Геннадий Соколов попытался разрешить с игуменом, отцом Александром Федоровым, имеющим архитектурное образование и возглавляющим комиссию по вопросам строительства при Санкт-Петербургской епархии.
Прерванная нить
Бесспорно, семьдесят лет атеистической власти прервали ту неразрывную цепочку архитектурной мысли в церковном строительстве. «Архитекторов вообще в тот период не обучали этой теме, а все мы, так или иначе, получали тогда образование, – вспоминает Геннадий Соколов. – Прервалась и конструктивная мысль. Парадоксально, но в городе практически нет специалистов, способных рассчитать кирпичные своды больших пролетов, нет и соответствующих программ. А тема эта очень сложная, требующая строжайшего соблюдения, в том числе и строительной технологии. К тому же специалисты-каменщики соответствующего уровня в небольшом количестве сохранились разве что в реставрации».
По мнению зодчего, сейчас практически нет теории расчета акустики подобных сооружений. То, что удалось найти в архивах и библиотеках по данной теме, является опытом, связанным скорее с анализом разрушений и аварий при строительстве подобных зданий. Теории в современном ее понимании (с программами расчетов) тогда и не могло быть. Но это только технологический аспект. Геннадий Соколов утверждает, что сложнее обстоит дело с восприятием церковного здания православным человеком XX–XXI века, воспитанным на несомненной классике в этой области. Любые применения «современности» зачастую сразу ассоциируются с западной традицией, характерной чаще всего протестантству, но никак не православию.
По словам будущего настоятеля Храма Рождества Христова отца Олега, есть отрицательный опыт такого «внедренчества», например, в католической Польше, где храмы, выдержанные в стеклянно-железобетонных формах, просто игнорируются прихожанами. Однако стоит помнить о том, что церковные зодчие творят именно для простого, самого неискушенного в вопросах архитектуры и современного искусства человека. Здесь деятельность архитектора должна быть особенно деликатна. Храм, икона – это молитва Богу, а не памятник своей неповторимости. Неслучайно по этой причине не принято, например, иконописцам подписывать свои работы, показывая свою беспристрастность. И ведь чем выше произведение искусства, тем меньше там политики и индивидуальности автора. В данном случае для нас самым лучшим примером может быть «Троица» Рублева, исполненная сверхчеловеческой гармонии. А архитектор работает в еще более жестких рамках, так как любое хорошее здание должно быть соразмерно сложившейся застройке, учитывать рельеф и многие другие уже заданные условия. К тому же приходится учитывать и зачастую небольшие финансовые возможности заказчика.
Вспомнить все
Тем не менее, практика современного церковного зодчества показывает, что архитекторы пришли именно в ту точку, когда произошел разрыв, созданный революцией 1917 года. «То, что сейчас уже воплощено, по большому счету является «эклектикой», характерной для конца XIX–начала XX века. А это возвращение к домонгольской традиции, классике, модерну и т.д., причудливо и зачастую талантливо соединенными в конкретных постройках», – считает Геннадий Соколов.
По мнению специалиста, хороших примеров «современных» стеклянно-железобетонных православных храмов в России просто нет. И не потому, что архитекторы разучились думать. Дело в том, что нет и современной православной теории зодчества.
Этот концептуальный вопрос очень непростой. Осмыслить все наследие православной традиции старались самые лучшие архитекторы России на рубеже XIX и XX веков. Их произведения известны многим из нас. К сожалению, большинство из них безвозвратно утеряны за советский период, но именно их мысли и чаяния теперь подлежат глубокому осмыслению и развитию.
Чувство гармонии и красоты присуще всегда во все времена не только талантливым, но и просто грамотным архитекторам. Объективно невозможно привести примеры совсем уж неудачных церковных построек за последний период. Хотя здесь многие могут поспорить. Сложно говорить о правоте архитектора, воплотившего свой замысел, тема эта бездонная и бесконечная, а точку ставит всегда время.
В поисках гармонии
Архитектурная мастерская применяет современные строительные технологии, которые внешне гармонируют с традиционным православным обликом здания. Применяются сборные железобетонные сводчатые конструкции, заранее изготовленные в условиях строительного комбината, рассчитанные с использованием современных программ и т.п. Продумывается технологичность самого строительства с учетом современных требований и возможностей строительной техники. Вспомним тот же храм Христа Спасителя в Москве, имеющий только форму здания архитектора Тона, а внутри являющийся полным отражением современных технологий.
Наверное, именно поступательное, постепенное движение в этом направлении и явит нам новые формы и архитектурные находки, совместные с многолетней православной традицией. Геннадий Соколов уверен, что по самому формообразованию мы находимся в начале XX, а не XXI века.
Несомненно, надо шаг за шагом восстанавливать то, что разрушили, архитектор говорит, что лишь тогда мы приобретем тот духовный опыт, которым обладали наши прапрадеды.
Геннадий Соколов затронул еще одну волнующую тему – государство, которое в лице всех нас должно возвращать то, что было украдено и награблено. По словам архитектора, нельзя мириться не только с исправительными учреждениями в православных монастырях, но даже и с библиотеками и другими полезными заведениями в церковных сооружениях. «Конечно, это не значит, что всех арендаторов нужно «выгнать на улицу», им должны предоставляться равноценные и даже более приспособленные под их функции сооружения! – полагает Геннадий Соколов. – Ведь все это единый процесс, связанный с духовным возрождением общества, где у нас есть и враги, не желающие России быть сильным и единым государством. А это более сложный политический вопрос современности».
Гегель разделил искусство по рангам: выше всего поставил поэзию, потом живопись, далее скульптуру, а только затем архитектуру, по принципу связанности с реальным миром и его несовершенством. А руководителю архитектурной мастерской по ответственности хочется поставить все наоборот. «Ведь стихи можно не читать, картину убрать за шкаф, на скульптуру не смотреть, – рассуждает он. – Только архитектура нас, хотим мы или нет, сопровождает от самого рождения, а ее качество всегда влияет на сам внутренний мир человека!»
Церковные же здания всегда подсознательно влекут к чему-то большему. И если остановиться перед храмом и задуматься о чем-то высоком, цель всех православных христиан почти будет достигнута.
Автор: Марина Голокова
Поначалу при разработке архитектурных концепций храмов специалисты мастерской Соколова пытались соединить большепроектные конструкции, стеклянные витражи, различные криволинейные покрытия, характерные для современных зданий с той традиционной церковной архитектурой, которая свойственна православному зодчеству Руси, а затем Российской империи. Но руководитель мастерской признается, что результат не устраивал ни служителей церкви, ни главного архитектора города, ни самих архитекторов. Было потрачено немало усилий, выполнены сотни эскизов, однако, по словам Геннадия Соколова, «всегда там было что-то не то». Эту проблему Геннадий Соколов попытался разрешить с игуменом, отцом Александром Федоровым, имеющим архитектурное образование и возглавляющим комиссию по вопросам строительства при Санкт-Петербургской епархии.
Прерванная нить
Бесспорно, семьдесят лет атеистической власти прервали ту неразрывную цепочку архитектурной мысли в церковном строительстве. «Архитекторов вообще в тот период не обучали этой теме, а все мы, так или иначе, получали тогда образование, – вспоминает Геннадий Соколов. – Прервалась и конструктивная мысль. Парадоксально, но в городе практически нет специалистов, способных рассчитать кирпичные своды больших пролетов, нет и соответствующих программ. А тема эта очень сложная, требующая строжайшего соблюдения, в том числе и строительной технологии. К тому же специалисты-каменщики соответствующего уровня в небольшом количестве сохранились разве что в реставрации».
По мнению зодчего, сейчас практически нет теории расчета акустики подобных сооружений. То, что удалось найти в архивах и библиотеках по данной теме, является опытом, связанным скорее с анализом разрушений и аварий при строительстве подобных зданий. Теории в современном ее понимании (с программами расчетов) тогда и не могло быть. Но это только технологический аспект. Геннадий Соколов утверждает, что сложнее обстоит дело с восприятием церковного здания православным человеком XX–XXI века, воспитанным на несомненной классике в этой области. Любые применения «современности» зачастую сразу ассоциируются с западной традицией, характерной чаще всего протестантству, но никак не православию.
По словам будущего настоятеля Храма Рождества Христова отца Олега, есть отрицательный опыт такого «внедренчества», например, в католической Польше, где храмы, выдержанные в стеклянно-железобетонных формах, просто игнорируются прихожанами. Однако стоит помнить о том, что церковные зодчие творят именно для простого, самого неискушенного в вопросах архитектуры и современного искусства человека. Здесь деятельность архитектора должна быть особенно деликатна. Храм, икона – это молитва Богу, а не памятник своей неповторимости. Неслучайно по этой причине не принято, например, иконописцам подписывать свои работы, показывая свою беспристрастность. И ведь чем выше произведение искусства, тем меньше там политики и индивидуальности автора. В данном случае для нас самым лучшим примером может быть «Троица» Рублева, исполненная сверхчеловеческой гармонии. А архитектор работает в еще более жестких рамках, так как любое хорошее здание должно быть соразмерно сложившейся застройке, учитывать рельеф и многие другие уже заданные условия. К тому же приходится учитывать и зачастую небольшие финансовые возможности заказчика.
Вспомнить все
Тем не менее, практика современного церковного зодчества показывает, что архитекторы пришли именно в ту точку, когда произошел разрыв, созданный революцией 1917 года. «То, что сейчас уже воплощено, по большому счету является «эклектикой», характерной для конца XIX–начала XX века. А это возвращение к домонгольской традиции, классике, модерну и т.д., причудливо и зачастую талантливо соединенными в конкретных постройках», – считает Геннадий Соколов.
По мнению специалиста, хороших примеров «современных» стеклянно-железобетонных православных храмов в России просто нет. И не потому, что архитекторы разучились думать. Дело в том, что нет и современной православной теории зодчества.
Этот концептуальный вопрос очень непростой. Осмыслить все наследие православной традиции старались самые лучшие архитекторы России на рубеже XIX и XX веков. Их произведения известны многим из нас. К сожалению, большинство из них безвозвратно утеряны за советский период, но именно их мысли и чаяния теперь подлежат глубокому осмыслению и развитию.
Чувство гармонии и красоты присуще всегда во все времена не только талантливым, но и просто грамотным архитекторам. Объективно невозможно привести примеры совсем уж неудачных церковных построек за последний период. Хотя здесь многие могут поспорить. Сложно говорить о правоте архитектора, воплотившего свой замысел, тема эта бездонная и бесконечная, а точку ставит всегда время.
В поисках гармонии
Архитектурная мастерская применяет современные строительные технологии, которые внешне гармонируют с традиционным православным обликом здания. Применяются сборные железобетонные сводчатые конструкции, заранее изготовленные в условиях строительного комбината, рассчитанные с использованием современных программ и т.п. Продумывается технологичность самого строительства с учетом современных требований и возможностей строительной техники. Вспомним тот же храм Христа Спасителя в Москве, имеющий только форму здания архитектора Тона, а внутри являющийся полным отражением современных технологий.
Наверное, именно поступательное, постепенное движение в этом направлении и явит нам новые формы и архитектурные находки, совместные с многолетней православной традицией. Геннадий Соколов уверен, что по самому формообразованию мы находимся в начале XX, а не XXI века.
Несомненно, надо шаг за шагом восстанавливать то, что разрушили, архитектор говорит, что лишь тогда мы приобретем тот духовный опыт, которым обладали наши прапрадеды.
Геннадий Соколов затронул еще одну волнующую тему – государство, которое в лице всех нас должно возвращать то, что было украдено и награблено. По словам архитектора, нельзя мириться не только с исправительными учреждениями в православных монастырях, но даже и с библиотеками и другими полезными заведениями в церковных сооружениях. «Конечно, это не значит, что всех арендаторов нужно «выгнать на улицу», им должны предоставляться равноценные и даже более приспособленные под их функции сооружения! – полагает Геннадий Соколов. – Ведь все это единый процесс, связанный с духовным возрождением общества, где у нас есть и враги, не желающие России быть сильным и единым государством. А это более сложный политический вопрос современности».
Гегель разделил искусство по рангам: выше всего поставил поэзию, потом живопись, далее скульптуру, а только затем архитектуру, по принципу связанности с реальным миром и его несовершенством. А руководителю архитектурной мастерской по ответственности хочется поставить все наоборот. «Ведь стихи можно не читать, картину убрать за шкаф, на скульптуру не смотреть, – рассуждает он. – Только архитектура нас, хотим мы или нет, сопровождает от самого рождения, а ее качество всегда влияет на сам внутренний мир человека!»
Церковные же здания всегда подсознательно влекут к чему-то большему. И если остановиться перед храмом и задуматься о чем-то высоком, цель всех православных христиан почти будет достигнута.
Автор: Марина Голокова
рубрика:
Архитектура
