Вера Дементьева: «Культурное наследие – это то, что кормит город»
23.12.2007
Сфера охраны объектов культурного наследия в Санкт-Петербурге сегодня переживает переломный период. В этом направлении происходят знаковые события, благодаря которым заметно меняется уровень охраны культурных ценностей.
Одним из таких событий является разграничение между государством и городом полномочий по сохранению памятников федерального значения. Председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) Вера Дементьева отметила наиболее важные стороны этого процесса и рассказала о возможных перспективах развития сферы охраны памятников.
– Вера Анатольевна, какие изменения сегодня происходят в сфере охраны культурного наследия?
– В первую очередь нужно отметить то, что деятельность комитета и вся сфера охраны культурного наследия наконец-то стала привлекать заслуженное внимание горожан. Уверена, что большинство петербуржцев отнюдь не безразлично к тому, что происходит с Петербургом. Сейчас, как видите, в общественной жизни колоссальные сдвиги, городские дебаты проходят на таком высоком градусе страстей… И в самом деле, мы же обсуждаем жизненно важные проблемы, и в этом процессе совершенно не пугает критика. Она должна быть, это признак цивилизованности. КГИОП чувствует новый нерв эпохи, ощущает свою нужность, свою ответственность перед горожанами, да и перед всем миром.
– К охране культурного наследия изменилось и отношение власти?
– Вы абсолютно правы. Сфера охраны наследия не на словах стала приоритетным направлением для нынешней администрации Санкт-Петербурга. Это видно хотя бы по тому, как беспрецедентно увеличивается финансирование нашей отрасли. В сознание как петербуржцев, так и представителей власти и бизнеса прочно вошло понимание наследия и охраны памятников как основы нашей жизни, как наше неоспоримое преимущество перед другими городами мира.
– Удалось ли за последние годы изменить что-либо в законодательной части?
– Да, безусловно, много удалось сделать, хотя законодательная база еще не достаточно отрегулирована и во многом имеет декларативный характер. Город добился права финансировать ремонтно-реставрационные работы на памятниках федерального значения. С 1 января 2008 года органам охраны памятников возвращается часть федеральных функций в сфере сохранения наследия. На уровне города появился первый в России документ, защищающий исторический силуэт и панорамы Санкт-Петербурга, – Временный высотный регламент. До принятия правил застройки нам еще предстоит большая работа по корректировке этого регламента. Другой документ, над которым была проведена серьезная работа, – «Стратегия сохранения культурного наследия», содержащая всю философию охраны памятников, начало которой положено в Санкт-Петербурге еще в конце XIX века.
– В каких случаях были отступления от стратегии?
– Отступления… Да как сказать… Стратегия ведь тем и вызвана, что мы предвидели развитие событий и хотели их сдержать. Например, в конце 1980-х – начале 1990-х годов по аварийности на Невском проспекте были расселены дома 55, 59, 80, 114, 116. Из аварийного состояния в 1993 году был выведен только Невский, 80. Кстати, эти работы осуществлялись под моим руководством. Ясно, что состояние домов 55, 59, 114, 116 за последнее 15-летие только ухудшилось, и на момент разборки они уже представляли угрозу обрушения. Что и произошло на части здания 114 при попытке его укрепления. Комитетом по охране памятников предписано воссоздание фасадов на основе имеющихся обмеров и с использованием сохраненных подлинных элементов декора. Следует отметить, что на памятники никто сегодня не покушается. Натиск и угроза существуют лишь в отношении «кандидатов» в памятники – группы так называемых выявленных объектов культурного наследия. Да, это не шедевры архитектуры, но они формируют фоновую историческую среду. Уверена, что и эта группа будет сберегаться, и хотя вечных методов сохранения не существует, сознательно доводить их до аварийности никто не будет. Этот этап уже пройден, и последствия утрат для исторического ландшафта осознаны. Ведь тем не менее при всех своих бедах Петербург сохранил свои уникальные градостроительные характеристики, и это отличает нас от других исторических мегаполисов. Меня расстраивает, что не все это понимают. Многие, от кого зависит преобразование городской среды, как-то не верят в эту красоту и пытаются что-то улучшить. Вероятно, это просто непреодолимое желание отметиться в нашем городе. Хорошо, если это действительно сделает город лучше. А если не лучше?
– Что нужно сделать, чтобы город стал лучше?
– Осознать уникальное совершенство его исторического ландшафта. Примириться с тем, что сохранение – приоритетно. Понять, что именно в этом наше преимущество. Не ссылаться на примеры других стран. Научиться качественному проживанию среди объектов культурного наследия, а не рассматривать их как досадное обременение. Жесткий спор: реконструкция или музеефикация – спор непродуктивный. И то, и другое, но в историческом центре в абсолютном приоритете – сохранение наследия. Многие города мира решали подобные задачи. К сожалению, ошибки в решении неисправимы. Вот почему такой пристальный интерес к нашей работе со стороны иностранных коллег.
– Комитет в первую очередь сотрудничает с итальянцами?
– Да. По одной простой причине: потому что Италия – родина реставрации как науки. Италия этим занимается с середины XVIII века, начиная с первых реставраций Колизея. Италия разрабатывает нормативы и критерии в реставрационной сфере, у них жесткие стандарты. Сейчас идет активный процесс профессионального взаимодействия, проверенный практикой. У нас есть основания для взаимного доверия.
– Что мешает нашим специалистам сферы охраны памятников достичь такого же уровня, как в Италии?
– Уровень нашей науки не ниже. У нас практика отстает, да и дает себя знать несовершенство законодательства – как федерального, так и регионального. Постоянные реорганизации, полномочия то отбирают, то вновь возвращают. Эта чехарда ведет к утрате полноценной информации: что, где и как сделано. И это очень плохо.
– В чем разница между памятниками федерального и регионального значения?
– Да уж, вопрос не в бровь, а в глаз. Не сложилось никакого научного критерия отнесения зданий к той или иной группе. Разграничение условное, не свободно оно и от политических взглядов, и от вкусовых ориентаций. КГИОП считает эти разграничения дискриминационными. Можно, безусловно, выделить группу из 19 объектов в Санкт-Петербурге, уровень которых никто не оспорит: Эрмитаж, Адмиралтейство… Да, это всемирное наследие. В целом же списки нужно корректировать на основе сегодняшних данных, а также научных методик. Ну, вот пример: два моста выстроены по одному и тому же проекту одного и того же автора в один и тот же год. Один – Красный. Другой – Синий. Красный – федеральный объект. Синий – региональный. Какой тут критерий? Не цвет же, правда? Думаю, что списки должны быть честными с точки зрения профессиональной и разграничиваться только по критериям ценности и подлинности.
– Возможно ли понижение статуса тех или иных объектов при корректировке списков?
– А зачем? Какой смысл? Сегодня никому в голову не придет понижать статус памятника и делать такую экспертизу, чтобы, например, федеральный памятник принял уровень регионального. Люди занижали статус памятника не потому, что он с культурной или исторической точки зрения несовершенен, а потому, что это было связано с приватизационным процессом. Существовал запрет на приватизацию памятников федерального значения. Поэтому экспертизы грешили ангажированностью.
– Нельзя ли в таком случае создать единый орган, который проводил бы экспертизу?
– А вот это архинеобходимо. И не только для производства экспертиз. Весь опыт последнего пятилетия с запутанностью по полномочиям разных органов, на мой взгляд, убедительно доказывает, что на федеральном уровне должен быть создан как минимум комитет – Комитет культурного наследия.
– Что нужно сделать, чтобы реставрация стала отдельной отраслью? У нас вообще есть такие перспективы?
– Да, такие перспективы у нас есть. Во-первых, это должно быть признано на законодательном уровне. Во-вторых, надо вернуть квалификацию реставрационных специальностей. Дело в том, что мы почти всегда у государства были на втором месте. Сегодня Министерство культуры отвечает по закону за формирование государственной политики в сфере культуры и охраны памятников. Россвязьохранкультура отвечает за формирование нормативно-правовой базы в сфере охраны памятников. Обратите внимание на название: «Россвязьохранкультура». Если для Петербурга мы явно в приоритете, то для высших федеральных органов охрана памятников не приоритетна. Хотя бы судя по названию: везде «… и охраны памятников». Поэтому мы поддерживаем создание полноценного органа охраны памятников на федеральном уровне. Нам нужен очень сильный федеральный центр. Это необходимо для того, чтобы развивать сферу охраны памятников и в регионах.
– Сейчас идет процесс разграничения полномочий по охране памятников федерального значения между городом и государством. Что последует за этим?
– Во главу этого процесса ставится сохранение объектов культурного наследия. Что конкретно последует – зависит от того, о каком типе объекта идет речь. На каждом объекте должен быть один хозяин. Из 659 объектов, которые предполагается закрепить как собственность Санкт-Петербурга, 114 зданий – жилые объекты, квартиры в которых уже, как правило, приватизированы. 134 объекта – государственные учреждения и органы государственной власти. 68 зданий – культовые объекты. Они будут переданы в собственность церкви. Вопрос, в каком виде. Сейчас культовые объекты пребывают в запущенном состоянии. Государство должно передать церкви это имущество в приемлемом виде. Петербург же дает гарантии, что за три года проведет полную реставрацию культовых объектов. Еще 72 объекта федерального значения находятся на территории государственных музеев-заповедников «Гатчина», «Павловск», «Царское село». 152 объекта – это мосты и набережные.
– Увеличится ли финансирование после разграничения полномочий?
– Из бюджета Санкт-Петербурга финансирование увеличилось в разы. Сравните: в 2006 году Петербург выделил 778 млн рублей. В 2007 году – 2 млрд 780 млн рублей. На следующие три года город предусмотрел аккуратный рост финансирования. Так, на 2008 год предусмотрено 3 млрд 683 млн рублей; на 2009 год – 3 млрд 809 млн рублей; на 2010 год – 4 млрд 5 млн рублей. Это предварительные цифры адресной программы КГИОП на реставрацию объектов культурного наследия. Надо отметить: мы не членим памятники на территории Петербурга на «свои» и «чужие» и руководствуемся только одним критерием – потребностью самих объектов в реставрации.
– По информации председателя Комитета по финансам Александра Никонова на 1 ноября этого года, КГИОП израсходовал 40 процентов бюджетных средств, в то время как средняя цифра по городу 66 процентов. С чем это связано?
– Это связано с сезонным характером работ. Все наши контракты официально закрываются в первой половине декабря. Эти цифры и дадут реальную картину освоения бюджета.
– Сегодня не стихают разговоры вокруг таких памятников, как Шуваловский парк, Фрунзенский универмаг. Какова судьба этих памятников?
– Шуваловский парк указан в списке объектов, предлагаемых к отнесению в собственность города. Федерация не дает никаких гарантий, что она приведет в порядок этот парк. Сейчас там находится Всероссийский научно-исследовательский институт токов высокой частоты им. В.П. Вологдина (ВНИИТВЧ). Сотрудники этого института хотят реализовать инвестиционный проект. Проект замечательный. Но это фантазия. По крайней мере, за ним нет ни одного реального инвестора. Фрунзенский универмаг относится к выявленным объектам культурного наследия, пока «полупамятник». Все три экспертизы возвращены нами на доработку, так как предполагают снос. Наши обременения не столь значительны, как кажется собственникам: учитывая градостроительное значение объекта, необходимо сохранение фасадов.
– Однако уже существует архитектурное решение нового здания, претендующего на место универмага, в исполнении Нормана Фостера. Оно не предполагает сохранения фасадов.
– А кто выдал задание на проектирование Норману Фостеру? Этот проект не может быть легальным, потому что проектировать по объектам культурного наследия надо на основании задания государственного органа охраны памятников. Перед Норманом Фостером мы никакой ответственности не несем. Мы ни разу не изменили своей позиции. Мы считаем, что внутреннее пространство этого здания, равно как и его внутриквартальная территория, могут быть подвергнуты реконструкции. Но для нас принципиально важно сохранение композиции и декора лицевых фасадов.
– Известно, что Адмиралтейство будет реставрироваться за счет меценатских средств. Какие работы необходимо провести на этом объекте?
– Адмиралтейству крупно повезло. То не было ни копейки, то появился человек, который гарантирует финансирование комплексной реставрации. Инженерные изыскания и обследования были проведены за счет средств КГИОП. В аварийном состоянии находится парапет, скульптура, требуется укрепить фундамент, произвести гидроизоляцию, отреставрировать фасады башни. Меценат хочет заявить о себе, только когда закончатся все реставрационные работы. Реставрацию реально сделать за полтора сезона.
– Сегодня стало больше меценатов?
– Скоро откроется очередной Магазин подарков. Для него мы выбираем те объекты, которые могут быть отреставрированы к очередному дню рождения города. Статистику мы не ведем, но факт, что раньше мы бились за меценатов, а теперь желающих безвозмездно финансировать реставрацию – десятки. От некоторых предложений мы даже отказываемся. Это касается тех случаев, когда деньги вкладываются с иными намерениями.
Автор:
Одним из таких событий является разграничение между государством и городом полномочий по сохранению памятников федерального значения. Председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры (КГИОП) Вера Дементьева отметила наиболее важные стороны этого процесса и рассказала о возможных перспективах развития сферы охраны памятников.
– Вера Анатольевна, какие изменения сегодня происходят в сфере охраны культурного наследия?
– В первую очередь нужно отметить то, что деятельность комитета и вся сфера охраны культурного наследия наконец-то стала привлекать заслуженное внимание горожан. Уверена, что большинство петербуржцев отнюдь не безразлично к тому, что происходит с Петербургом. Сейчас, как видите, в общественной жизни колоссальные сдвиги, городские дебаты проходят на таком высоком градусе страстей… И в самом деле, мы же обсуждаем жизненно важные проблемы, и в этом процессе совершенно не пугает критика. Она должна быть, это признак цивилизованности. КГИОП чувствует новый нерв эпохи, ощущает свою нужность, свою ответственность перед горожанами, да и перед всем миром.
– К охране культурного наследия изменилось и отношение власти?
– Вы абсолютно правы. Сфера охраны наследия не на словах стала приоритетным направлением для нынешней администрации Санкт-Петербурга. Это видно хотя бы по тому, как беспрецедентно увеличивается финансирование нашей отрасли. В сознание как петербуржцев, так и представителей власти и бизнеса прочно вошло понимание наследия и охраны памятников как основы нашей жизни, как наше неоспоримое преимущество перед другими городами мира.
– Удалось ли за последние годы изменить что-либо в законодательной части?
– Да, безусловно, много удалось сделать, хотя законодательная база еще не достаточно отрегулирована и во многом имеет декларативный характер. Город добился права финансировать ремонтно-реставрационные работы на памятниках федерального значения. С 1 января 2008 года органам охраны памятников возвращается часть федеральных функций в сфере сохранения наследия. На уровне города появился первый в России документ, защищающий исторический силуэт и панорамы Санкт-Петербурга, – Временный высотный регламент. До принятия правил застройки нам еще предстоит большая работа по корректировке этого регламента. Другой документ, над которым была проведена серьезная работа, – «Стратегия сохранения культурного наследия», содержащая всю философию охраны памятников, начало которой положено в Санкт-Петербурге еще в конце XIX века.
– В каких случаях были отступления от стратегии?
– Отступления… Да как сказать… Стратегия ведь тем и вызвана, что мы предвидели развитие событий и хотели их сдержать. Например, в конце 1980-х – начале 1990-х годов по аварийности на Невском проспекте были расселены дома 55, 59, 80, 114, 116. Из аварийного состояния в 1993 году был выведен только Невский, 80. Кстати, эти работы осуществлялись под моим руководством. Ясно, что состояние домов 55, 59, 114, 116 за последнее 15-летие только ухудшилось, и на момент разборки они уже представляли угрозу обрушения. Что и произошло на части здания 114 при попытке его укрепления. Комитетом по охране памятников предписано воссоздание фасадов на основе имеющихся обмеров и с использованием сохраненных подлинных элементов декора. Следует отметить, что на памятники никто сегодня не покушается. Натиск и угроза существуют лишь в отношении «кандидатов» в памятники – группы так называемых выявленных объектов культурного наследия. Да, это не шедевры архитектуры, но они формируют фоновую историческую среду. Уверена, что и эта группа будет сберегаться, и хотя вечных методов сохранения не существует, сознательно доводить их до аварийности никто не будет. Этот этап уже пройден, и последствия утрат для исторического ландшафта осознаны. Ведь тем не менее при всех своих бедах Петербург сохранил свои уникальные градостроительные характеристики, и это отличает нас от других исторических мегаполисов. Меня расстраивает, что не все это понимают. Многие, от кого зависит преобразование городской среды, как-то не верят в эту красоту и пытаются что-то улучшить. Вероятно, это просто непреодолимое желание отметиться в нашем городе. Хорошо, если это действительно сделает город лучше. А если не лучше?
– Что нужно сделать, чтобы город стал лучше?
– Осознать уникальное совершенство его исторического ландшафта. Примириться с тем, что сохранение – приоритетно. Понять, что именно в этом наше преимущество. Не ссылаться на примеры других стран. Научиться качественному проживанию среди объектов культурного наследия, а не рассматривать их как досадное обременение. Жесткий спор: реконструкция или музеефикация – спор непродуктивный. И то, и другое, но в историческом центре в абсолютном приоритете – сохранение наследия. Многие города мира решали подобные задачи. К сожалению, ошибки в решении неисправимы. Вот почему такой пристальный интерес к нашей работе со стороны иностранных коллег.
– Комитет в первую очередь сотрудничает с итальянцами?
– Да. По одной простой причине: потому что Италия – родина реставрации как науки. Италия этим занимается с середины XVIII века, начиная с первых реставраций Колизея. Италия разрабатывает нормативы и критерии в реставрационной сфере, у них жесткие стандарты. Сейчас идет активный процесс профессионального взаимодействия, проверенный практикой. У нас есть основания для взаимного доверия.
– Что мешает нашим специалистам сферы охраны памятников достичь такого же уровня, как в Италии?
– Уровень нашей науки не ниже. У нас практика отстает, да и дает себя знать несовершенство законодательства – как федерального, так и регионального. Постоянные реорганизации, полномочия то отбирают, то вновь возвращают. Эта чехарда ведет к утрате полноценной информации: что, где и как сделано. И это очень плохо.
– В чем разница между памятниками федерального и регионального значения?
– Да уж, вопрос не в бровь, а в глаз. Не сложилось никакого научного критерия отнесения зданий к той или иной группе. Разграничение условное, не свободно оно и от политических взглядов, и от вкусовых ориентаций. КГИОП считает эти разграничения дискриминационными. Можно, безусловно, выделить группу из 19 объектов в Санкт-Петербурге, уровень которых никто не оспорит: Эрмитаж, Адмиралтейство… Да, это всемирное наследие. В целом же списки нужно корректировать на основе сегодняшних данных, а также научных методик. Ну, вот пример: два моста выстроены по одному и тому же проекту одного и того же автора в один и тот же год. Один – Красный. Другой – Синий. Красный – федеральный объект. Синий – региональный. Какой тут критерий? Не цвет же, правда? Думаю, что списки должны быть честными с точки зрения профессиональной и разграничиваться только по критериям ценности и подлинности.
– Возможно ли понижение статуса тех или иных объектов при корректировке списков?
– А зачем? Какой смысл? Сегодня никому в голову не придет понижать статус памятника и делать такую экспертизу, чтобы, например, федеральный памятник принял уровень регионального. Люди занижали статус памятника не потому, что он с культурной или исторической точки зрения несовершенен, а потому, что это было связано с приватизационным процессом. Существовал запрет на приватизацию памятников федерального значения. Поэтому экспертизы грешили ангажированностью.
– Нельзя ли в таком случае создать единый орган, который проводил бы экспертизу?
– А вот это архинеобходимо. И не только для производства экспертиз. Весь опыт последнего пятилетия с запутанностью по полномочиям разных органов, на мой взгляд, убедительно доказывает, что на федеральном уровне должен быть создан как минимум комитет – Комитет культурного наследия.
– Что нужно сделать, чтобы реставрация стала отдельной отраслью? У нас вообще есть такие перспективы?
– Да, такие перспективы у нас есть. Во-первых, это должно быть признано на законодательном уровне. Во-вторых, надо вернуть квалификацию реставрационных специальностей. Дело в том, что мы почти всегда у государства были на втором месте. Сегодня Министерство культуры отвечает по закону за формирование государственной политики в сфере культуры и охраны памятников. Россвязьохранкультура отвечает за формирование нормативно-правовой базы в сфере охраны памятников. Обратите внимание на название: «Россвязьохранкультура». Если для Петербурга мы явно в приоритете, то для высших федеральных органов охрана памятников не приоритетна. Хотя бы судя по названию: везде «… и охраны памятников». Поэтому мы поддерживаем создание полноценного органа охраны памятников на федеральном уровне. Нам нужен очень сильный федеральный центр. Это необходимо для того, чтобы развивать сферу охраны памятников и в регионах.
– Сейчас идет процесс разграничения полномочий по охране памятников федерального значения между городом и государством. Что последует за этим?
– Во главу этого процесса ставится сохранение объектов культурного наследия. Что конкретно последует – зависит от того, о каком типе объекта идет речь. На каждом объекте должен быть один хозяин. Из 659 объектов, которые предполагается закрепить как собственность Санкт-Петербурга, 114 зданий – жилые объекты, квартиры в которых уже, как правило, приватизированы. 134 объекта – государственные учреждения и органы государственной власти. 68 зданий – культовые объекты. Они будут переданы в собственность церкви. Вопрос, в каком виде. Сейчас культовые объекты пребывают в запущенном состоянии. Государство должно передать церкви это имущество в приемлемом виде. Петербург же дает гарантии, что за три года проведет полную реставрацию культовых объектов. Еще 72 объекта федерального значения находятся на территории государственных музеев-заповедников «Гатчина», «Павловск», «Царское село». 152 объекта – это мосты и набережные.
– Увеличится ли финансирование после разграничения полномочий?
– Из бюджета Санкт-Петербурга финансирование увеличилось в разы. Сравните: в 2006 году Петербург выделил 778 млн рублей. В 2007 году – 2 млрд 780 млн рублей. На следующие три года город предусмотрел аккуратный рост финансирования. Так, на 2008 год предусмотрено 3 млрд 683 млн рублей; на 2009 год – 3 млрд 809 млн рублей; на 2010 год – 4 млрд 5 млн рублей. Это предварительные цифры адресной программы КГИОП на реставрацию объектов культурного наследия. Надо отметить: мы не членим памятники на территории Петербурга на «свои» и «чужие» и руководствуемся только одним критерием – потребностью самих объектов в реставрации.
– По информации председателя Комитета по финансам Александра Никонова на 1 ноября этого года, КГИОП израсходовал 40 процентов бюджетных средств, в то время как средняя цифра по городу 66 процентов. С чем это связано?
– Это связано с сезонным характером работ. Все наши контракты официально закрываются в первой половине декабря. Эти цифры и дадут реальную картину освоения бюджета.
– Сегодня не стихают разговоры вокруг таких памятников, как Шуваловский парк, Фрунзенский универмаг. Какова судьба этих памятников?
– Шуваловский парк указан в списке объектов, предлагаемых к отнесению в собственность города. Федерация не дает никаких гарантий, что она приведет в порядок этот парк. Сейчас там находится Всероссийский научно-исследовательский институт токов высокой частоты им. В.П. Вологдина (ВНИИТВЧ). Сотрудники этого института хотят реализовать инвестиционный проект. Проект замечательный. Но это фантазия. По крайней мере, за ним нет ни одного реального инвестора. Фрунзенский универмаг относится к выявленным объектам культурного наследия, пока «полупамятник». Все три экспертизы возвращены нами на доработку, так как предполагают снос. Наши обременения не столь значительны, как кажется собственникам: учитывая градостроительное значение объекта, необходимо сохранение фасадов.
– Однако уже существует архитектурное решение нового здания, претендующего на место универмага, в исполнении Нормана Фостера. Оно не предполагает сохранения фасадов.
– А кто выдал задание на проектирование Норману Фостеру? Этот проект не может быть легальным, потому что проектировать по объектам культурного наследия надо на основании задания государственного органа охраны памятников. Перед Норманом Фостером мы никакой ответственности не несем. Мы ни разу не изменили своей позиции. Мы считаем, что внутреннее пространство этого здания, равно как и его внутриквартальная территория, могут быть подвергнуты реконструкции. Но для нас принципиально важно сохранение композиции и декора лицевых фасадов.
– Известно, что Адмиралтейство будет реставрироваться за счет меценатских средств. Какие работы необходимо провести на этом объекте?
– Адмиралтейству крупно повезло. То не было ни копейки, то появился человек, который гарантирует финансирование комплексной реставрации. Инженерные изыскания и обследования были проведены за счет средств КГИОП. В аварийном состоянии находится парапет, скульптура, требуется укрепить фундамент, произвести гидроизоляцию, отреставрировать фасады башни. Меценат хочет заявить о себе, только когда закончатся все реставрационные работы. Реставрацию реально сделать за полтора сезона.
– Сегодня стало больше меценатов?
– Скоро откроется очередной Магазин подарков. Для него мы выбираем те объекты, которые могут быть отреставрированы к очередному дню рождения города. Статистику мы не ведем, но факт, что раньше мы бились за меценатов, а теперь желающих безвозмездно финансировать реставрацию – десятки. От некоторых предложений мы даже отказываемся. Это касается тех случаев, когда деньги вкладываются с иными намерениями.
Автор:
рубрика:
Городская среда
