Кандидаты в памятники
07.12.2008
Исключение зданий из списка выявленных объектов культурного наследия часто оборачивается скандалами. Историк архитектуры Борис Кириков считает, что в отдельных случаях эти скандалы становятся предметом политических спекуляций. Определение статуса объектов, в том числе их исключение из списка кандидатов в памятники, изначально входило в правила игры.
– Борис Михайлович, Вы являетесь одним из участников создания списка выявленных объектов культурного наследия. Расскажите, пожалуйста, как формировался этот список.
– Список выявленных объектов культурного наследия, который существует сегодня, был утвержден в 2001 году. Он состоит из примерно 2200 наименований. На самом деле объектов больше, потому что среди них есть ансамблевые постройки. Идея создания такого списка родилась гораздо раньше, в 1970-е годы. В то время выявленные объекты назывались «учетными зданиями», поскольку они ставились на учет для дальнейшего изучения. Таким образом, они становились неприкосновенными и как бы равными памятникам. Однако изначально считалось, что это категория промежуточная и временная. С одной стороны, выявленные объекты – резерв для пополнения списка памятников. С другой – какая-то часть объектов из этого списка должна быть исключена. Такие правила игры были определены изначально. В 1990-е годы список был кардинально пересмотрен. Прежде всего, в него были включены объекты второй половины XIX – начала XX века. В то же время были исключены объекты, утратившие историко-художественную ценность. В первую очередь те, где была уничтожена отделка интерьеров.
– Что произошло с историческими интерьерами?
– В 60-70-е годы прошлого века Ленинград буквально захлестнула волна капитальных ремонтов. Сначала все здания подвергались обследованию, выявлялись исторически ценные интерьеры. Вслед за этим начали проводить капитальные ремонты, после которых от интерьеров не оставалось практически ничего. Это была одна из очень больших и трагических потерь для города. Особенно сильно в то время пострадали здания в Октябрьском районе (ныне Адмиралтейский).
– С какой целью демонтировали элементы художественного убранства из интерьеров?
– Объективно было необходимо освободить список адресов, которые были поставлены на учет по интерьерам. Считалось, что лучше так спасти, чем никак. Но ни Музей истории Ленинграда, ни Государственная инспекция по охране памятников (ГИОП) не были готовы к огромному шквалу исторических объектов, которые были поставлены на капитальный ремонт. Элементы убранства далее поступали на хранение в Музей истории Ленинграда. Но проблема была в том, что они снимались в спешном порядке. Например, витражи нужно было снимать вместе с рамами и хранить в вертикальном положении. Тогда же их вынимали из рам, хранили горизонтально, сложив друг на друга. В результате многие витражи превратились в крошево. Сохранились лишь единицы. Это был колоссальный урон.
– Как велась корректировка списка?
– Список был не только освобожден от балласта... Мы восполнили его большим массивом архитектуры эклектики, модерна, конструктивизма и промышленной архитектуры. До конца 1980-х годов эта архитектура почти не охранялась. Периоды эклектики, модерна считались безнадежным буржуазным упадком. Ленинградский авангард, или конструктивизм, не принимали вообще.
– Определение историко-культурной ценности зависит от вкусов времени?
– Историко-культурную ценность трудно измерить. Но часто ее определение происходило достаточно субъективно. Да, это зависит от вкусов времени, политической конъюнктуры и господствующей идеологии. То, что конструктивизм считали архитектурным уродством – подход исключительно вкусовой. Ведь сравните: к 1970 году, к столетию В.И. Ленина, все ленинские места получили статус памятников, и в основном – федерального значения. Это чистая идеология!
– Ленинские места по-прежнему сохранились в списке памятников?
– Да, причем в чрезмерном количестве. Позднее несколько десятков ленинских адресов были исключены из списка. В результате в списке выявленных объектов нет зияющих пробелов. В него вошла вся застройка, которая возвышается над уровнем рядовой архитектуры и представляет значительный интерес, но при этом еще не относится к числу памятников. Главным образом, список изменился за счет архитектуры эклектики, модерна, конструктивизма и объектов промышленной архитектуры. Так, например, в список вошли Балтийский вокзал, Фрунзенский универмаг, Гаванский рабочий городок, первая линия Ленинградского метрополитена, прекрасный образец конструктивизма – дворец культуры имени И.И. Газа, построенный одним из ведущих архитекторов советского Ленинграда Александром Гегелло. По мере дальнейшего изучения часть объектов из этого списка пойдет на повышение – в памятники, а часть будет исключена.
– В течение какого времени должен быть определен статус объектов?
– Это самый главный вопрос. Дело в том, что изначально это не было определено. Потом было рекомендовано установить статус объектов в течение 5 лет. Но в 2002 году вышел федеральный закон об охране объектов культурного наследия, в котором как обухом по голове был установлен совсем другой срок – один год. Такое положение не совсем понятно по процедуре. Как провести полный сбор требуемой законом обширной документации по всем 2200 объектам за год? Совершенно неясно. Нет подзаконных актов, согласно которым велась бы эта работа.
– Если объект идет на повышение, то по каким критериям в дальнейшем определяется уровень памятника: регионального или федерального значения?
– Ни в одном правовом акте мы не нашли критериев отнесения памятников к той или иной категории. Они нигде не прописаны. В определении статуса есть много случайных факторов. Например, грандиозный Троицкий мост через Неву – памятник регионального значения, а Кронверкский мост у зоопарка – федерального, мечеть – памятник регионального значения, а буддийский храм – федерального, Шведская церковь – федеральный памятник, а более ранняя Финская церковь, наоборот, региональный. Бывают еще муниципальные памятники... но о них никто не знает, потому что в Санкт-Петербурге нет ни одного муниципального памятника.
– Какой смысл в этих категориях? Памятники ведь охраняются одинаково...
– Да, это ненужная дифференциация. Чем больше границ – тем хуже! Это деление носит условный характер. Так или иначе, список выявленных объектов должен быть разделен на какие-то части. Объекты уровня Гаванского рабочего городка и Балтийского вокзала в первую очередь должны стать памятниками. И будет лучше, если они примут статус объектов регионального значения. Это облегчит процедуры различных согласований.
– Какие объекты рекомендованы к исключению из списка?
– Те объекты, ценность которых не подтвердилась. Такие объекты есть в Петергофе. Там много послевоенных «деревяшек», которые являются балластом в списке выявленных объектов культурного наследия.
– Если объект будет исключен из списка, его можно будет сносить?
– С какой стати? У нас огромное количество неохраняемых объектов исторической застройки. Они же не сносятся, а если сносятся, то только по аварийности. Угроза над зданием нависает тогда, когда объект попадает в сферу чьих-то интересов. Здесь возможны манипуляции и с предметами охраны, и с охранным статусом. Понимаете, для меня лично чем больше памятников – тем лучше! Но это и больше тормозов и препятствий для действий на территории старого города. Чем больше будет расширяться список объектов, вносимых в памятники, тем сильнее будет расти сопротивление определенных кругов.
Справка
Борис Михайлович Кириков – историк архитектуры, кандидат искусствоведения, заслуженный работник культуры РФ, государственный советник Санкт-Петербурга 1-го класса. Автор более чем 400 разнообразных публикаций. Инициатор издания и научный редактор сборников «Краеведческие записки» (с 1993 г.) и серии монографий «Архитекторы Санкт-Петербурга» (с 1999 г.), член ряда редколлегий. Многие работы опубликованы за рубежом: в США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Испании, Португалии, Бельгии, Голландии и в других странах. Лауреат Анциферовской премии за общий вклад в современное петербурговедение (1998 г.). Награжден медалями и дипломами.
Автор: Беседовала Марина Голокова
– Борис Михайлович, Вы являетесь одним из участников создания списка выявленных объектов культурного наследия. Расскажите, пожалуйста, как формировался этот список.
– Список выявленных объектов культурного наследия, который существует сегодня, был утвержден в 2001 году. Он состоит из примерно 2200 наименований. На самом деле объектов больше, потому что среди них есть ансамблевые постройки. Идея создания такого списка родилась гораздо раньше, в 1970-е годы. В то время выявленные объекты назывались «учетными зданиями», поскольку они ставились на учет для дальнейшего изучения. Таким образом, они становились неприкосновенными и как бы равными памятникам. Однако изначально считалось, что это категория промежуточная и временная. С одной стороны, выявленные объекты – резерв для пополнения списка памятников. С другой – какая-то часть объектов из этого списка должна быть исключена. Такие правила игры были определены изначально. В 1990-е годы список был кардинально пересмотрен. Прежде всего, в него были включены объекты второй половины XIX – начала XX века. В то же время были исключены объекты, утратившие историко-художественную ценность. В первую очередь те, где была уничтожена отделка интерьеров.
– Что произошло с историческими интерьерами?
– В 60-70-е годы прошлого века Ленинград буквально захлестнула волна капитальных ремонтов. Сначала все здания подвергались обследованию, выявлялись исторически ценные интерьеры. Вслед за этим начали проводить капитальные ремонты, после которых от интерьеров не оставалось практически ничего. Это была одна из очень больших и трагических потерь для города. Особенно сильно в то время пострадали здания в Октябрьском районе (ныне Адмиралтейский).
– С какой целью демонтировали элементы художественного убранства из интерьеров?
– Объективно было необходимо освободить список адресов, которые были поставлены на учет по интерьерам. Считалось, что лучше так спасти, чем никак. Но ни Музей истории Ленинграда, ни Государственная инспекция по охране памятников (ГИОП) не были готовы к огромному шквалу исторических объектов, которые были поставлены на капитальный ремонт. Элементы убранства далее поступали на хранение в Музей истории Ленинграда. Но проблема была в том, что они снимались в спешном порядке. Например, витражи нужно было снимать вместе с рамами и хранить в вертикальном положении. Тогда же их вынимали из рам, хранили горизонтально, сложив друг на друга. В результате многие витражи превратились в крошево. Сохранились лишь единицы. Это был колоссальный урон.
– Как велась корректировка списка?
– Список был не только освобожден от балласта... Мы восполнили его большим массивом архитектуры эклектики, модерна, конструктивизма и промышленной архитектуры. До конца 1980-х годов эта архитектура почти не охранялась. Периоды эклектики, модерна считались безнадежным буржуазным упадком. Ленинградский авангард, или конструктивизм, не принимали вообще.
– Определение историко-культурной ценности зависит от вкусов времени?
– Историко-культурную ценность трудно измерить. Но часто ее определение происходило достаточно субъективно. Да, это зависит от вкусов времени, политической конъюнктуры и господствующей идеологии. То, что конструктивизм считали архитектурным уродством – подход исключительно вкусовой. Ведь сравните: к 1970 году, к столетию В.И. Ленина, все ленинские места получили статус памятников, и в основном – федерального значения. Это чистая идеология!
– Ленинские места по-прежнему сохранились в списке памятников?
– Да, причем в чрезмерном количестве. Позднее несколько десятков ленинских адресов были исключены из списка. В результате в списке выявленных объектов нет зияющих пробелов. В него вошла вся застройка, которая возвышается над уровнем рядовой архитектуры и представляет значительный интерес, но при этом еще не относится к числу памятников. Главным образом, список изменился за счет архитектуры эклектики, модерна, конструктивизма и объектов промышленной архитектуры. Так, например, в список вошли Балтийский вокзал, Фрунзенский универмаг, Гаванский рабочий городок, первая линия Ленинградского метрополитена, прекрасный образец конструктивизма – дворец культуры имени И.И. Газа, построенный одним из ведущих архитекторов советского Ленинграда Александром Гегелло. По мере дальнейшего изучения часть объектов из этого списка пойдет на повышение – в памятники, а часть будет исключена.
– В течение какого времени должен быть определен статус объектов?
– Это самый главный вопрос. Дело в том, что изначально это не было определено. Потом было рекомендовано установить статус объектов в течение 5 лет. Но в 2002 году вышел федеральный закон об охране объектов культурного наследия, в котором как обухом по голове был установлен совсем другой срок – один год. Такое положение не совсем понятно по процедуре. Как провести полный сбор требуемой законом обширной документации по всем 2200 объектам за год? Совершенно неясно. Нет подзаконных актов, согласно которым велась бы эта работа.
– Если объект идет на повышение, то по каким критериям в дальнейшем определяется уровень памятника: регионального или федерального значения?
– Ни в одном правовом акте мы не нашли критериев отнесения памятников к той или иной категории. Они нигде не прописаны. В определении статуса есть много случайных факторов. Например, грандиозный Троицкий мост через Неву – памятник регионального значения, а Кронверкский мост у зоопарка – федерального, мечеть – памятник регионального значения, а буддийский храм – федерального, Шведская церковь – федеральный памятник, а более ранняя Финская церковь, наоборот, региональный. Бывают еще муниципальные памятники... но о них никто не знает, потому что в Санкт-Петербурге нет ни одного муниципального памятника.
– Какой смысл в этих категориях? Памятники ведь охраняются одинаково...
– Да, это ненужная дифференциация. Чем больше границ – тем хуже! Это деление носит условный характер. Так или иначе, список выявленных объектов должен быть разделен на какие-то части. Объекты уровня Гаванского рабочего городка и Балтийского вокзала в первую очередь должны стать памятниками. И будет лучше, если они примут статус объектов регионального значения. Это облегчит процедуры различных согласований.
– Какие объекты рекомендованы к исключению из списка?
– Те объекты, ценность которых не подтвердилась. Такие объекты есть в Петергофе. Там много послевоенных «деревяшек», которые являются балластом в списке выявленных объектов культурного наследия.
– Если объект будет исключен из списка, его можно будет сносить?
– С какой стати? У нас огромное количество неохраняемых объектов исторической застройки. Они же не сносятся, а если сносятся, то только по аварийности. Угроза над зданием нависает тогда, когда объект попадает в сферу чьих-то интересов. Здесь возможны манипуляции и с предметами охраны, и с охранным статусом. Понимаете, для меня лично чем больше памятников – тем лучше! Но это и больше тормозов и препятствий для действий на территории старого города. Чем больше будет расширяться список объектов, вносимых в памятники, тем сильнее будет расти сопротивление определенных кругов.
Справка
Борис Михайлович Кириков – историк архитектуры, кандидат искусствоведения, заслуженный работник культуры РФ, государственный советник Санкт-Петербурга 1-го класса. Автор более чем 400 разнообразных публикаций. Инициатор издания и научный редактор сборников «Краеведческие записки» (с 1993 г.) и серии монографий «Архитекторы Санкт-Петербурга» (с 1999 г.), член ряда редколлегий. Многие работы опубликованы за рубежом: в США, Великобритании, Франции, Германии, Италии, Испании, Португалии, Бельгии, Голландии и в других странах. Лауреат Анциферовской премии за общий вклад в современное петербурговедение (1998 г.). Награжден медалями и дипломами.
Автор: Беседовала Марина Голокова
рубрика:
Архитектура
