«Картины и книги пишу на одном дыхании»
28.03.2011
Председатель совета директоров группы компаний «Эталон» Вячеслав Заренков возглавляет одну из крупнейших строительных компаний Петербурга. Однако строительным бизнесом интересы предпринимателя не ограничиваются. Недавно в городе прошла выставка, на которой были выставлены, в том числе, и его картины. А к собственному юбилею Вячеслав Заренков сделал подарок себе и друзьям – написал книгу рассказов. Ими уже заинтересовались представители кино- и телебизнеса. О своих увлечениях Вячеслав Заренков рассказал корреспонденту СЕ.
– Расскажите немного о вашем увлечении живописью – насколько мне известно, недавно в городе прошла выставка, там представлены и ваши картины…
– Да, выставка называлась «Хобби 21 век». Работы выставляли непрофессионалы, а потому я согласился в ней участвовать. Были представлены 10 моих работ. Ну, могу сказать, что они пользовались успехом – народ смотрел, подходил ко мне, общался. Некоторые даже настойчиво предлагали купить.
– Кто именно хотел купить?
– А вы знаете, то ли чехи, то ли поляки. Они знали меня как бизнесмена, и, мне кажется, их интересовал не столько профессионализм картины, сколько налаживание деловых связей. И потом еще звонили несколько человек, интересовались…
– А что за картины выставлялись?
– Ну, например, «Закат»… Была там и самая любимая моя картина, которую ни при каких обстоятельствах не продам – «Домик в деревне». Через год после того, как я ее написал, мне предложили за нее 136 тыс. Жена спросила – может, продадим? Я ей говорю: «Попробуй только!» (смеется).
– Вообще Вы много картин написали?
– Около сорока. Половину картин подарил. Остальные у меня.
– Не продавали? Допустим, на благотворительных аукционах?
– Нет, не продавал. Я рисую для себя, для друзей. Наоборот, на благотворительных аукционах мы покупали картины – не столько из-за художественной ценности, а чтобы помочь детям, тем, кто нуждается.
– Вы обучались где-нибудь живописи?
– Нет, специально нигде не учился. Но ЛИСИ (Ленинградский инженерно-строительный институт) ведь институт, который дает знания по объемно-планировочным решениям, по теням, там на вступительных экзаменах нужно, в том числе, и рисунок представить. Так что годы обучения в ВУЗе дали мне многое в творческом плане. Кроме того, у меня достаточно знакомых художников, они видят, как я пишу, помогают какими-то советами.
– А к какому жанру вы относите свои произведения?
– Импрессионизм, однозначно…
– Вы состоите в каком-нибудь творческом объединении, группе?
– Нет. Приглашали меня Антипова, Булдаков… Приглашают в Союз художников вступить. Но я – непрофессионал, и не соглашаюсь.
– Сколько лет уже рисуете?
– С 40 лет, получается, уже 20 лет.
– Много времени тратите на одну картину?
– У меня такая система – если я в течение суток не нарисовал картину, то потом уже не могу ее закончить. Надо на одном дыхании ее завершить – с утра и до вечера пишу. Если начинаю что-то подправлять, вырисовывать на следующий день – картина портится.
Обычно около 12 часов у меня уходит. Можно и за 4 часа сделать. Но картина делается, когда ты один. Если кто-то присутствует, уже вряд ли что-то получится.
– А где чаще всего рисуете?
– На природе, на даче.
– Храните картины где?
– Дома, в квартире. В запаснике, на даче. У меня также большая коллекция современных художников. Хочу выставить их на свой юбилей – 35 картин. Это в основном мои знакомые художники – Ямщиков, Ягупов, Захаров, Антипова...
– Вы коллекционируете только современных художников?
– Да, современных, в основном знакомых. Ну, не только знакомых… Например, была выставка Екатерины Фалько, я купил две картины. Потом на следующей выставке увидел, что она нарисовала такие же. Было немножко неприятно. Но картины хорошие, они, видимо, пользуются спросом, она их повторяет.
– Нет ли у «ЛенСпецСМУ» программ по поддержке такого вида искусства, как живопись?
– Я бы сказал, что не у «ЛенСпецСМУ», а, скорее, лично у меня. Есть творческое объединение «Вячезар», я его сейчас восстанавливаю. Хочется под его эгидой собрать десяток художников вместе, предоставить им нормальные современные мастерские. И открыть в том же здании галерею. Уже присматриваю место, это будет в скором времени сделано.
– Кроме прочего, Вы преподаете. Это много времени отнимает?
– После того, как я защитил кандидатскую диссертацию, стал вести практику, читал лекции раз в неделю в ГАСУ, приглашали в Политех. Сегодня я редко читаю лекции, со временем немножко туговато. Но я являюсь председателем государственной аттестационной комиссии в ГАСУ, веду дипломников, веду кандидатов наук. Сейчас под моим руководством готовятся 7 кандидатских диссертаций. Этой преподавательской работы, чтобы поддерживать себя в тонусе, достаточно. Но я планирую возобновить в следующем семестре лекции – две-три в месяц. С лекциями сложно, к ним надо долго готовиться...
– На какие темы обычно лекции читаете?
– Управление проектами, это мой конек. Я в этом профессионал, разбираюсь в том, о чем рассказываю. Я написал учебник по этой теме. Сначала было учебное пособие, теперь издали как учебник.
– Сейчас много говорят о недостатке кадров в строительстве. Вы согласны с тем, что у нас не хватает учебных заведений?
– Я бы сказал, что дело не в количестве. В начале 90-х годов был некий «провал» в обучении. Когда началась перестройка, студенты не учились, а продавали. Их задача была купить подешевле, продать подороже. И этот период продолжался 7-8 лет. Результат сказался в начале 2000-х.
Сегодня достаточно ВУЗов, которые готовят менеджеров. Интерес со стороны молодежи огромный. Я читал лекцию – пришло 60 человек. Из других групп были студенты, преподаватели пришли. Студенты рвутся получить знания от практика – потому что, когда профессор восьмидесятилетний читает, получается винегрет, вроде и конспектировал, а непонятно ничего. Я не требую от студентов, чтобы конспектировали – сам выдаю бумаги с тезисами, схемами, графиками, диаграммами, 4-5 листов на каждую лекцию.
– Есть практика на западе, когда строительные компании сами финансируют в ВУЗах обучение студентов по своим программам, чтобы те после окончания института могли сразу прийти в фирму и начать эффективно работать. Вы так не пытались действовать?
– Программы по обучению спускаются сверху, мы не можем ничего корректировать. Но я общаюсь со студентами, вывожу их на объекты, там есть возможность в неформальной обстановке посмотреть на человека. Потом ко мне приходят дипломники, с ними мы работаем 4-5 месяцев, это дает возможность понять уровень знаний и профессионализма молодого специалиста. Я, конечно, отбираю двух-трех выпускника в год для работы в компании.
– Вы пишете книги, сколько уже написали?
– Было выпущено 8 книг. Три из них – мои монографии, остальные в соавторстве. Там я был пассивным участником процесса. А если говорить о монографиях, то «Управление проектами» – самый мой серьезный труд. Мне удалось в этой книге структурировать абсолютно все, что касается управления в строительстве, изложив это, на мой взгляд, максимально понятно. Над книгой я работал 1,5 года. Это не художественная книга, там каждое слово выверено, соединены вместе и опыт, и теоретические знания. Я сначала накупил книг, надергал оттуда информацию. Но потом отбросил – и начал с нуля: схемы, диаграммы, графики, термины – все новое. В процессе подготовки материала я обнаружил один курьез. Есть один очень известный американский профессор, который возглавляет комиссию по стандартизации управления проектами. 40 лет назад он написал книгу по управлению проектами. Ее взяли за основу как стандарт, во многих странах перевели. И в итоге те ошибки, которые он заложил 40 лет назад, стали переходить в другие страны. Их начали считать за истину. А я почитал – там написанное на второй странице противоречит тому, что изложено на первой. Например: он утверждает, что проект – это действие. Вообще, надо сказать, 50% специалистов считают, что проект – это действие, еще 50% – что продукт. На второй странице профессор этот пишет, что появилось большое количество продавцов проекта. Если проект – это действие, то как можно его продать? Я ввожу свои термины, новые, в отличие от существующих стандартов. Ему звоню, рассказываю про это противоречие – идет синхронный перевод. Два часа мы с ним общались – я его не уговорил. Каждый остался при своем мнении. Но потом он приехал ко мне, в этот самый кабинет – и я его убедил! Он пригласил меня участвовать в международной комиссии по написанию новых стандартов управления процессами.
– А в художественной литературе себя не пробовали?
– К юбилею решил сделать подарок гостям, написал сборник рассказов «Сопромат». Название «Сопромат» я трактовал в двух понятиях: как главный предмет в строительных ВУЗах и как сопротивление жизненным невзгодам.
Есть два варианта книги, там разные оформители, разные редакторы. Даже два рассказа заканчиваются по-разному.
– В каком жанре рассказы?
– О жизни, все взято из жизненного опыта.
– Творческое удовлетворение от чего больше – от научных книг, или от художественных?
– Рассказы, как и картины, писались на одном дыхании. Я их в поездках на мобильном набирал. Вся книга набрана на айфоне.
– Каким тиражом издаете? В розничную сеть книга поступит?
– Три тысячи экземпляров. Через месяц не будет ее уже, все раздарю знакомым. Ну, если увижу обратную связь, издам еще, тогда уже и в розничную сеть можно будет.
– Какие творческие планы – будете еще писать?
– Да, уже половину второй книги рассказов написал. Кроме того, я пишу сценарий для фильма, объединил эти рассказы. Помимо этого один, не буду говорить фамилию, очень известный деятель телевидения предложил – давайте небольшие теленовеллы снимем, 30-40 штук. Я двумя руками за, работаем и в этом направлении.
– Насколько мне известно, Вы еще и изобретательской деятельностью занимаетесь. Сколько у Вас патентов?
– Всего 185. В основном это патенты на рационализацию, начал этим заниматься, когда был мастером строительным. Первая цель была тогда – получить дополнительный заработок. Получал 130 рублей, на жизнь не хватало, я делал 2-3 рационализаторских предложения в месяц. Во-вторых, это давало удовлетворение – ты что-то сделал лучше, усовершенствовал. Потом, когда создали ЛенСпецСМУ, ко мне пришли двое ученых и попросили – нельзя ли реализоваться как-то. В институте им тогда по полгода не платили зарплату. Я пообщался с ними, понял, что они таланты, и как раз тогда мы создали творческое объединение «Вячезар» – делали изобретения в разных областях, применительно и к стройке, и к другим отраслям. Например, мы создали вентиляционный блок, который позволяет экономить по 0,5 кв. метра площади на каждой квартире. Если учесть наши объемы – мы делаем 5 тыс. квартир в год – получается экономия 2,5 тыс. кв. метров. То есть, это 40 квартир в год! Мы запатентовали этот блок. Поначалу нам платили, потом перестали, но сегодня это используют все.
Много чего изобретали – приборы, позволяющие определить нахождение человека под завалами... Это когда в горах съемочную группу актера Сергея Бодрова завалило. Разработанный нами прибор позволяет определить нахождение человека на глубине до 500 метров. И даже определяет температуру тела, чтобы понять – жив ли еще человек.
– И что – такие приборы взяты на вооружение?
– Наши разработки опубликованы. Но для серийного производства нужны большие фундаментальные деньги. Мы создали один прибор, а дальше должны компетентные органы заинтересоваться.
– Расскажите немного о вашем увлечении живописью – насколько мне известно, недавно в городе прошла выставка, там представлены и ваши картины…
– Да, выставка называлась «Хобби 21 век». Работы выставляли непрофессионалы, а потому я согласился в ней участвовать. Были представлены 10 моих работ. Ну, могу сказать, что они пользовались успехом – народ смотрел, подходил ко мне, общался. Некоторые даже настойчиво предлагали купить.
– Кто именно хотел купить?
– А вы знаете, то ли чехи, то ли поляки. Они знали меня как бизнесмена, и, мне кажется, их интересовал не столько профессионализм картины, сколько налаживание деловых связей. И потом еще звонили несколько человек, интересовались…
– А что за картины выставлялись?
– Ну, например, «Закат»… Была там и самая любимая моя картина, которую ни при каких обстоятельствах не продам – «Домик в деревне». Через год после того, как я ее написал, мне предложили за нее 136 тыс. Жена спросила – может, продадим? Я ей говорю: «Попробуй только!» (смеется).
– Вообще Вы много картин написали?
– Около сорока. Половину картин подарил. Остальные у меня.
– Не продавали? Допустим, на благотворительных аукционах?
– Нет, не продавал. Я рисую для себя, для друзей. Наоборот, на благотворительных аукционах мы покупали картины – не столько из-за художественной ценности, а чтобы помочь детям, тем, кто нуждается.
– Вы обучались где-нибудь живописи?
– Нет, специально нигде не учился. Но ЛИСИ (Ленинградский инженерно-строительный институт) ведь институт, который дает знания по объемно-планировочным решениям, по теням, там на вступительных экзаменах нужно, в том числе, и рисунок представить. Так что годы обучения в ВУЗе дали мне многое в творческом плане. Кроме того, у меня достаточно знакомых художников, они видят, как я пишу, помогают какими-то советами.
– А к какому жанру вы относите свои произведения?
– Импрессионизм, однозначно…
– Вы состоите в каком-нибудь творческом объединении, группе?
– Нет. Приглашали меня Антипова, Булдаков… Приглашают в Союз художников вступить. Но я – непрофессионал, и не соглашаюсь.
– Сколько лет уже рисуете?
– С 40 лет, получается, уже 20 лет.
– Много времени тратите на одну картину?
– У меня такая система – если я в течение суток не нарисовал картину, то потом уже не могу ее закончить. Надо на одном дыхании ее завершить – с утра и до вечера пишу. Если начинаю что-то подправлять, вырисовывать на следующий день – картина портится.
Обычно около 12 часов у меня уходит. Можно и за 4 часа сделать. Но картина делается, когда ты один. Если кто-то присутствует, уже вряд ли что-то получится.
– А где чаще всего рисуете?
– На природе, на даче.
– Храните картины где?
– Дома, в квартире. В запаснике, на даче. У меня также большая коллекция современных художников. Хочу выставить их на свой юбилей – 35 картин. Это в основном мои знакомые художники – Ямщиков, Ягупов, Захаров, Антипова...
– Вы коллекционируете только современных художников?
– Да, современных, в основном знакомых. Ну, не только знакомых… Например, была выставка Екатерины Фалько, я купил две картины. Потом на следующей выставке увидел, что она нарисовала такие же. Было немножко неприятно. Но картины хорошие, они, видимо, пользуются спросом, она их повторяет.
– Нет ли у «ЛенСпецСМУ» программ по поддержке такого вида искусства, как живопись?
– Я бы сказал, что не у «ЛенСпецСМУ», а, скорее, лично у меня. Есть творческое объединение «Вячезар», я его сейчас восстанавливаю. Хочется под его эгидой собрать десяток художников вместе, предоставить им нормальные современные мастерские. И открыть в том же здании галерею. Уже присматриваю место, это будет в скором времени сделано.
– Кроме прочего, Вы преподаете. Это много времени отнимает?
– После того, как я защитил кандидатскую диссертацию, стал вести практику, читал лекции раз в неделю в ГАСУ, приглашали в Политех. Сегодня я редко читаю лекции, со временем немножко туговато. Но я являюсь председателем государственной аттестационной комиссии в ГАСУ, веду дипломников, веду кандидатов наук. Сейчас под моим руководством готовятся 7 кандидатских диссертаций. Этой преподавательской работы, чтобы поддерживать себя в тонусе, достаточно. Но я планирую возобновить в следующем семестре лекции – две-три в месяц. С лекциями сложно, к ним надо долго готовиться...
– На какие темы обычно лекции читаете?
– Управление проектами, это мой конек. Я в этом профессионал, разбираюсь в том, о чем рассказываю. Я написал учебник по этой теме. Сначала было учебное пособие, теперь издали как учебник.
– Сейчас много говорят о недостатке кадров в строительстве. Вы согласны с тем, что у нас не хватает учебных заведений?
– Я бы сказал, что дело не в количестве. В начале 90-х годов был некий «провал» в обучении. Когда началась перестройка, студенты не учились, а продавали. Их задача была купить подешевле, продать подороже. И этот период продолжался 7-8 лет. Результат сказался в начале 2000-х.
Сегодня достаточно ВУЗов, которые готовят менеджеров. Интерес со стороны молодежи огромный. Я читал лекцию – пришло 60 человек. Из других групп были студенты, преподаватели пришли. Студенты рвутся получить знания от практика – потому что, когда профессор восьмидесятилетний читает, получается винегрет, вроде и конспектировал, а непонятно ничего. Я не требую от студентов, чтобы конспектировали – сам выдаю бумаги с тезисами, схемами, графиками, диаграммами, 4-5 листов на каждую лекцию.
– Есть практика на западе, когда строительные компании сами финансируют в ВУЗах обучение студентов по своим программам, чтобы те после окончания института могли сразу прийти в фирму и начать эффективно работать. Вы так не пытались действовать?
– Программы по обучению спускаются сверху, мы не можем ничего корректировать. Но я общаюсь со студентами, вывожу их на объекты, там есть возможность в неформальной обстановке посмотреть на человека. Потом ко мне приходят дипломники, с ними мы работаем 4-5 месяцев, это дает возможность понять уровень знаний и профессионализма молодого специалиста. Я, конечно, отбираю двух-трех выпускника в год для работы в компании.
– Вы пишете книги, сколько уже написали?
– Было выпущено 8 книг. Три из них – мои монографии, остальные в соавторстве. Там я был пассивным участником процесса. А если говорить о монографиях, то «Управление проектами» – самый мой серьезный труд. Мне удалось в этой книге структурировать абсолютно все, что касается управления в строительстве, изложив это, на мой взгляд, максимально понятно. Над книгой я работал 1,5 года. Это не художественная книга, там каждое слово выверено, соединены вместе и опыт, и теоретические знания. Я сначала накупил книг, надергал оттуда информацию. Но потом отбросил – и начал с нуля: схемы, диаграммы, графики, термины – все новое. В процессе подготовки материала я обнаружил один курьез. Есть один очень известный американский профессор, который возглавляет комиссию по стандартизации управления проектами. 40 лет назад он написал книгу по управлению проектами. Ее взяли за основу как стандарт, во многих странах перевели. И в итоге те ошибки, которые он заложил 40 лет назад, стали переходить в другие страны. Их начали считать за истину. А я почитал – там написанное на второй странице противоречит тому, что изложено на первой. Например: он утверждает, что проект – это действие. Вообще, надо сказать, 50% специалистов считают, что проект – это действие, еще 50% – что продукт. На второй странице профессор этот пишет, что появилось большое количество продавцов проекта. Если проект – это действие, то как можно его продать? Я ввожу свои термины, новые, в отличие от существующих стандартов. Ему звоню, рассказываю про это противоречие – идет синхронный перевод. Два часа мы с ним общались – я его не уговорил. Каждый остался при своем мнении. Но потом он приехал ко мне, в этот самый кабинет – и я его убедил! Он пригласил меня участвовать в международной комиссии по написанию новых стандартов управления процессами.
– А в художественной литературе себя не пробовали?
– К юбилею решил сделать подарок гостям, написал сборник рассказов «Сопромат». Название «Сопромат» я трактовал в двух понятиях: как главный предмет в строительных ВУЗах и как сопротивление жизненным невзгодам.
Есть два варианта книги, там разные оформители, разные редакторы. Даже два рассказа заканчиваются по-разному.
– В каком жанре рассказы?
– О жизни, все взято из жизненного опыта.
– Творческое удовлетворение от чего больше – от научных книг, или от художественных?
– Рассказы, как и картины, писались на одном дыхании. Я их в поездках на мобильном набирал. Вся книга набрана на айфоне.
– Каким тиражом издаете? В розничную сеть книга поступит?
– Три тысячи экземпляров. Через месяц не будет ее уже, все раздарю знакомым. Ну, если увижу обратную связь, издам еще, тогда уже и в розничную сеть можно будет.
– Какие творческие планы – будете еще писать?
– Да, уже половину второй книги рассказов написал. Кроме того, я пишу сценарий для фильма, объединил эти рассказы. Помимо этого один, не буду говорить фамилию, очень известный деятель телевидения предложил – давайте небольшие теленовеллы снимем, 30-40 штук. Я двумя руками за, работаем и в этом направлении.
– Насколько мне известно, Вы еще и изобретательской деятельностью занимаетесь. Сколько у Вас патентов?
– Всего 185. В основном это патенты на рационализацию, начал этим заниматься, когда был мастером строительным. Первая цель была тогда – получить дополнительный заработок. Получал 130 рублей, на жизнь не хватало, я делал 2-3 рационализаторских предложения в месяц. Во-вторых, это давало удовлетворение – ты что-то сделал лучше, усовершенствовал. Потом, когда создали ЛенСпецСМУ, ко мне пришли двое ученых и попросили – нельзя ли реализоваться как-то. В институте им тогда по полгода не платили зарплату. Я пообщался с ними, понял, что они таланты, и как раз тогда мы создали творческое объединение «Вячезар» – делали изобретения в разных областях, применительно и к стройке, и к другим отраслям. Например, мы создали вентиляционный блок, который позволяет экономить по 0,5 кв. метра площади на каждой квартире. Если учесть наши объемы – мы делаем 5 тыс. квартир в год – получается экономия 2,5 тыс. кв. метров. То есть, это 40 квартир в год! Мы запатентовали этот блок. Поначалу нам платили, потом перестали, но сегодня это используют все.
Много чего изобретали – приборы, позволяющие определить нахождение человека под завалами... Это когда в горах съемочную группу актера Сергея Бодрова завалило. Разработанный нами прибор позволяет определить нахождение человека на глубине до 500 метров. И даже определяет температуру тела, чтобы понять – жив ли еще человек.
– И что – такие приборы взяты на вооружение?
– Наши разработки опубликованы. Но для серийного производства нужны большие фундаментальные деньги. Мы создали один прибор, а дальше должны компетентные органы заинтересоваться.
рубрика:
Интервью
