Никита Явейн: «Везде свои правила игры»

Руководитель Архитектурного бюро «Студия 44» Никита Явейн рассказал «Строительному Еженедельнику» о том, почему Петербургу необходимо ограничение высотности даже в спальных районах, зачем городу нужны велодорожки и пешеходные зоны и как проводятся архитектурные конкурсы в России.

– Никита Игоревич, совсем недавно Смольный утвердил новые Правила землепользования и застройки, которые, в частности, ограничивают высотность в новых районах до 40 м. Как вы считаете, нужен ли подобный высотный ценз именно в новых районах?
– Безусловно, и в свое время я даже лоббировал эту поправку. Я считаю, что ограничение высотных параметров – это признак цивилизованности, и Петербургу как историческому городу такая мера просто необходима. Кроме того, установленная высота обеспечит оптимальную плотность застройки и предотвратит появление спальных кварталов с недружелюбной человеку средой, таких как Шушары, где жить невозможно.

– Но при большом желании у девелопера будет возможность договориться о превышении этих 40 м, новые ПЗЗ это допускают. В чем тогда смысл этой поправки?
– Да, по спецразрешению Градсовета высоту здания можно будет увеличить до 100 м. Но получить его будет уже не так просто, как раньше. Предварительно вопрос о превышении установленного лимита будет рассмотрен комиссией, куда, в частности, входят депутаты. Кроме того, все это будет сопровождаться публичными обсуждениями и освещаться журналистами. То есть нарочито создана система, которая в той или иной степени предохраняет от спонтанных или лоббистских решений.

– И все-таки многие считают, что мораторий на высотки относительно новых районов – это странное решение. В Европе ведь даже в центре строят высотки.
– В Лондоне строят, а в Париже и Риме, например, нет. Каждый город выбирает свою судьбу.

– Раз уж мы заговорили о Лондоне. У вас ведь там тоже есть проект?
– Да, многофункциональный комплекс в центре Лондона, включающий музейно-выставочное пространство и театр. Проект прошел ряд предварительных согласований, но пока не утвержден. Кстати, именно из-за высоты здания в 90 м, которую хочет заказчик, ему не удается окончательно согласовать проект.

– А какие-то еще проекты на Западе у вас есть?
– Нет, поскольку работать там российским архитекторам очень сложно. В большинстве европейских стран очень жесткое законодательство, достаточно тяжелые согласования, да и по ценам невесело.

– В России проектировать выгоднее?
– Дело даже не в этом. Просто в странах ЕС чужих не любят, там достаточно замкнутые рынки. Санкт-петербуржцу и в Москву-то трудно попасть, что уж говорить о Европе. Везде свои правила игры, поэтому самостоятельно большие проекты на чужой территории никто не ведет, нужно работать в тандеме с какой-нибудь местной фирмой, у которой есть все необходимые лицензии.

– Тем не менее, наверное, вашего опыта работы в Лондоне достаточно, чтобы оценить влияние архитектуры на потребительский спрос в европейских странах. Обращают ли там люди внимание на внешний вид дома, когда принимают решение о покупке квартиры? В России, например, этот фактор не имеет никакого значения.
– Естественно, ведь у нас по большей части покупают еще не построенный дом, по сути, покупают не жилую среду, а квад­ратные метры. В уже сложившихся городах большинства стран Европы квартиры покупают для жизни, поэтому берется в расчет много параметров. И хотя архитектура – это не самое главное, она все же учитывается наряду с престижностью локации и качеством среды обитания. В то же время в некоторых странах сплошь и рядом недвижимость приобретается по тому же принципу, что и в России. Лишь бы дешевле и лишь бы хоть как-то добраться можно было. Но это, как правило, инвестиционные покупки, которые в европейских странах в среднем составляют примерно 3/4 от общего объема сделок. Такие квартиры потом сдаются в аренду.

– Вы упомянули среду обитания, которая крайне важна для европейцев. А что нужно Петербургу для создания комфортной среды или она у нас на приемлемом уровне?
– О каком уровне можно говорить, если в нашем городе доля туризма в структуре ВВП составляет всего 7%? Вклад туризма в экономику такого города, как Петербург, должен составлять как минимум 15-20%. А для этого нужен принципиально иной подход к центру. Он не должен быть местом, куда утром приехали, отработали и вечером уехали, его нельзя забивать под завязку транспортом. Необходима среда абсолютно другого склада, нежели сегодня, – с пешеходными зонами, велосипедными дорожками, качественным благоустройством.

– Комфортная среда, в частности, подразумевает создание общественных пространств. В 2012 году вы выиграли конкурс на разработку концепций развития территорий «Конюшенная» и «Северная Коломна», с которых должно было начаться обновление Петербурга. Что в итоге сейчас происходит с этими общественными пространствами?
– Сейчас из-за кризиса эти проекты официально заморожены. Но даже если бы в бюджете появились деньги, реализовать их было бы невозможно. Делать что-то глобальное и комплексное на этих территориях не позволяет сегодняшнее законодательство. В том числе федеральное, которое запрещает какую-либо деятельность в центре.

– Зачем же тогда объявляли конкурс?
– Рассчитывали на то, что удастся внести какие-то поправки. Пока не получилось, но я думаю, что рано или поздно ситуацию удастся раскачать.

– Тем не менее архитектурные конкурсы в России – вещь странная, поскольку победа в них не является гарантией того, что архитектор впоследствии будет заниматься разработкой проекта. Есть ли в таком случае вообще какой-то смысл в проведении конкурсов?
– Я думаю, что конкурс в любой форме – это хорошо. Хотя у нас, конечно, честные конкурсы проводятся очень редко. Зачастую конкурс просто легализует загодя принятое решение, и уже за полгода до его проведения информированные люди знают имя победителя. Добрая треть наших официальных конкурсов, которые изображались как некое соревнование, были с заранее известным результатом. И воспринимать их надо соответственно – как некую пиар-кампанию по прикрытию уже принятого решения. Бывают конкурсы, которые просто сделаны, чтобы все успокоились или же поразвлеклись. То есть чтобы жизнь не застаивалась и била ключом. На них могут какую-то премию дать, и, кстати, я в этом ничего плохого не вижу. Это все конкурсы, которые можно отнести к категории «для общественности». Есть и честные, как в случае с Мариинкой-2, когда все делалось из благих побуждений, но поскольку и жюри, и участники были подобраны не совсем грамотно, то проект в итоге невозможно было реализовать.

– А как вы объясните ситуацию, когда и проект победил, и реализовать его возможно, а спустя какое-то время результаты конкурса отменяют и без всяких конкурсов назначают другого архитектора? Самый свежий пример – ситуация с проектом Судебного квартала.
– Думаю, что в этом случае у руководства сменились приоритеты. Какие-то факторы стали важнее – скорость реализации, например. Вот они и поменяли одного на другого. Хотя, конечно, не очень красиво это.

– Отмена результатов конкурсов – это очень неприятно. Что еще есть негативного в профессии архитектора?
– Самое неприятное, то, что никогда спокойно не переживается, – это когда из-за действий заказчика с подрядчиком ты постепенно перестаешь контролировать свою работу. Она делается совсем не так, как изначально планировалось, а, как известно, иногда испорченное хуже, чем изначально сделанное плохо. При этом уйти из проекта ты уже не можешь.

– А что самое приятное в вашей работе?
– Самое хорошее – это когда все-таки что-то получается и построенное здание соответствует первоначальному проекту больше чем на 50%.

Кстати:

В настоящее время одним из ведущих проектов Архитектурного бюро «Студия 44», которое возглавляет Никита Явейн, является проект ревитализации и приспособления под современные функции Апраксина и Щукина Дворов.
Концепция проекта предполагает сохранение уникальной линеарной структуры исторического ансамбля с его регулярной планировочной решеткой, прямыми сквозными перспективами и невысоким ровным горизонтом крыш. Новое строительство предусмотрено только под землей. В частности, в подземное пространство планируется увести весь транспорт с территории комплекса. Так, под внутренними улицами Апраксина Двора будет построена сеть подземных проездов на отметке пола исторических подвалов, что удобно с точки зрения загрузки магазинов и прохода в вестибюли жилых апартаментов. Согласно предложенной «Студией 44» концепции, вся наземная часть будет исключительно пешеходной.
По предварительным оценкам, стоимость проекта составит 20 млрд рублей.