Наследие под защитой
20.03.2006
Управлять таким мегаполисом, как Петербург, весьма непросто. Тем более в такой области, как охрана памятников. Главный охранник нашего города – председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Вера Дементьева. Сегодня она – гость редакции.
– Вера Анатольевна, не так давно наш город посетила комиссия ЮНЕСКО. Расскажите, пожалуйста, с какой целью?
– Комиссия ЮНЕСКО находилась в Петербурге со 2 по 7 февраля. Руководил группой экспертов Франческо Бандарин, директор Центра Всемирного наследия. Кроме того, в составе были представители официальной экспертной организации ЮНЕСКО: заместитель председателя ИКОМОС Уилфред Липп, директор московского бюро ЮНЕСКО господин Бадарч, а также сотрудники МИД – Российской комиссии по делам ЮНЕСКО. Целей приезда было две. Во-первых, ЮНЕСКО проводит инвентаризацию всех объектов Всемирного наследия, которые номинировались в 1978-1998 годах. Советский Союз представил на номинацию «объект Всемирного наследия» город Санкт-Петербург в 1989 году, и этот статус город получил в 1990 году. Наш город – это объект особой сложности, он вошел во Всемирное наследие как «исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним группы памятников». То есть как преимущественно градостроительное образование.
Вторая цель приезда комиссии – знакомство с нашим охранным зонированием и проблемами нового строительства в историческом центре. После прошлогодних дебатов мне особенно приятно отметить, что Комиссия поздравила губернатора с тем, что в Петербурге работает такая сильная охранная структура, как КГИОП. А наше охранное зонирование сделано настолько грамотно и профессионально (подчеркну: зонирование – высшая категория сложности в охранных мероприятиях), что в следующем году на нашей базе ЮНЕСКО проведет конференцию. К нам приедут все охранники объектов ЮНЕСКО – городов Всемирного наследия. Комиссия сочла, что мы разработали передовые технологии сохранения наследия.
В таком городе, как Санкт-Петербург, новое зонирование было архинеобходимо. В Объединенной охранной зоне новое строительство было запрещено за исключением лакун. По действующему в то время законодательству застройщик должен был согласовывать здание по высоте, по пространственному решению, по отделке фасада, по архитектонике, однако ни допустимые пределы, ни конкретные параметры не указывались. Последние определялись в процессе согласовательных процедур со всеми вытекающими последствиями. В результате в городе появились здания, которые уже признаны обществом как градостроительные ошибки.
– Вера Анатольевна, давайте немножко подробнее остановимся на этих здания. На Совете по культурному наследию вы их называли?
– Мы впервые за последние 10 лет провели публичное обсуждение застройки центра. Не только на Совете по культурному наследию, но и на пленуме Союза архитекторов. Несмотря на протесты нескольких активно практикующих архитекторов, трудно было не согласиться с оценкой торгового комплекса на Владимирском, 21, здания на Почтамтской и др. Всего мы представили 14 зданий, которые, на наш взгляд, нарушили градостроительные традиции, существовавшие в нашем городе со дня его основания. Жилой дом на Выборгской набережной, 2 стал такой доминантой, что полностью «взял на себя» панораму главного городского пространства. Напомню, что главное городское пространство – объект ЮНЕСКО. Возьмем «Серебряные зеркала» на Дивенской. В иерархии старых градостроительных норм есть парадные улицы и второстепенные улицы. На второстепенных улицах ничто не должно выделяться, а там взметнулась высотка, и она активно влияет на весь окружающий пейзаж. Доминантой в Петербурге всегда служили общественные здания, церкви, так зачем же мы их сегодня перекрываем? Вот Смольный собор. Ну, закрыли мы его с набережной Робеспьера, закрыли дорогу к храму. У Смольного всегда была круговая панорама, где она теперь? Теперь мы ее считаем сегментами. Еще один пример – здание на Фонтанке за цирком. Прекрасный архитектор Земцов, корректное здание, но по закону его там быть не должно: это территория памятника, на ней новое строительство запрещено законом. Говорят, что раньше там был отстой техники. Но если неправильно использовалась территория, это не значит, что на ней надо что-то строить. Это не основание. Здание перекрыло один из видовых каналов на Михайловский замок. В Петербурге всегда было жесткое градостроительное регулирование. И наш новый проект фиксирует все предметы градостроительной охраны, то есть все те особенности, определяющие всемирную ценность Санкт-Петербурга, в том числе и так называемые видовые каналы, панорамы и точки восприятия. Надеюсь, что теперь подобных градостроительных решений в городе больше приниматься не будет.
– Хочется надеяться. Тем не менее, все критикуемые вами здания наверняка согласовывались сотрудниками Комитета. Не при вас, так при ваших предшественниках.
– Здесь я с вами не соглашусь. Все эти объекты, как правило, не получали согласования в КГИОП. В прошлые годы КГИОП часто игнорировался. Моему предшественнику Никите Явейну приписывают согласование позорного стеклянного купола на Почтамтской улице. Но по нашей канцелярии в документах нет согласующей подписи, были согласования по фасаду, а по зданию целиком не было. Что касается здания на Казанской улице, то параметры там не нарушены: хотя такой «скелетон» глаз колет, но нарушений, как таковых, нет.
– Что же делать с теми зданиями, которые выбиваются из общей архитектуры исторического центра?
– В прошлом году была в Дрездене и сама видела, как сносят верхние этажи гостиницы, которая нарушала панораму городского пространства – объекта Всемирного наследия города Дрездена. Высотка была построена еще во времена ГДР. Нынешнему владельцу разрешили эксплуатировать здание в течение пяти лет для возмещения ущерба. По истечении этого срока был выполнен демонтаж. Сегодня общественность просит уменьшить высотность возводимого «Монблана». Это сложная тема, и правовые механизмы еще не отработаны. Кроме того, уверена, что на руках у застройщика есть все необходимые согласования, кроме КГИОП.
– А как к новоделу отнеслась комиссия ЮНЕСКО?
– К сожалению, подобные градостроительные ошибки есть везде. Сохранение наследия в развивающемся мегаполисе всегда проблематично. Когда вступят наши новые зоны охраны, больше этого не будет. Надеюсь. У ЮНЕСКО главный критерий – аутентичность, подлинность. Санкт-Петербург в основных чертах имеет высокую степень аутентичности в качестве градообразования. В частности, представители ЮНЕСКО отсмотрели стройку второй сцены Мариинского, где не нашли никаких серьезных утрат.
Однако проблемы имеются, и созданы они не нашими руками. В номинации Петербурга как объекта Всемирного наследия много пробелов, ошибок и неточностей. Дело в том, что в 1989 году документы готовили стремительно, не была разработана научная методика, границы объекта имеют графику, но не имеют описания, они нанесены на карту вне системы координат. Сегодня границы объекта расходятся с нашими документами. Так что работа по идентификации объекта еще предстоит. При этом речь идет об идентификации, подчеркиваю, изменение территории объекта не предполагается.
– Как вы относитесь к «проектам века» – второй сцене Мариинского, Новой Голландии и другим?
– Это действительно проекты века. Причем для всего мира наша Новая Голландия – проект века. Мы очень долго работали над конкурсными условиями (ведь половина успеха конкурса – это его условия). Поэтому там охранные ограничения прописывались по каждой балке. По проекту все памятники сохраняются. Чем для меня этот проект важен? Тема Новой Голландии – это целая история развития взглядов на исторические постройки, которую можно проследить в ретроспективе. Новая Голландия замысливалась ансамблевой постройкой, но никогда так и не была завершена. Одна из попыток произошла в 1909 году. Тогда морское ведомство решило все снести и нарезать участки под жилой массив (архитекторы Дмитриевы). В 1914 году очнулась общественность. Заговорили о Новой Голландии как о вершине раннего классицизма, о золотом сечении, бурно выступали публицистические журналы. Мнение общественности сыграло свою роль. И тогда уже писали: «Неужели в Новой Голландии вырастут высокоэтажные доходные дома, уродующие этот обворожительный уголок старого Петербурга?».
И вот теперь – конкурс. Это действительно архитектурно-инвестиционный конкурс, под этими идеями – реальные ресурсы, деньги. Победил Норманн Фостер. Это не только убедительная творческая победа, это уважение наследия России. У Фостера один из самых корректных проектов, очень гармоничный и значительный. Так что Новая Голландия – очень важный проект, и не только для Санкт-Петербурга. Такую же оценку конкурса дала и Комиссия ЮНЕСКО.
Проект по второй сцене Мариинского театра перерабатывается, параметры будут другие. Наш памятник на этой территории – фрагмент лавок Литовского рынка – будет включен в композицию. Как это будет выглядеть при корректировке, будем решать в ближайшее время (Перро как раз с этой целью и приезжает). Интересный дизайнерский прием – использовать фрагмент лавок в качестве свободно стоящего портала, как вход в театр. Напомню, что это подлинный Кваренги. Надеюсь, что вторая сцена Мариинского естественно впишется в архитектурный ансамбль Театральной площади.
Автор: Лилиана Глазова
– Вера Анатольевна, не так давно наш город посетила комиссия ЮНЕСКО. Расскажите, пожалуйста, с какой целью?
– Комиссия ЮНЕСКО находилась в Петербурге со 2 по 7 февраля. Руководил группой экспертов Франческо Бандарин, директор Центра Всемирного наследия. Кроме того, в составе были представители официальной экспертной организации ЮНЕСКО: заместитель председателя ИКОМОС Уилфред Липп, директор московского бюро ЮНЕСКО господин Бадарч, а также сотрудники МИД – Российской комиссии по делам ЮНЕСКО. Целей приезда было две. Во-первых, ЮНЕСКО проводит инвентаризацию всех объектов Всемирного наследия, которые номинировались в 1978-1998 годах. Советский Союз представил на номинацию «объект Всемирного наследия» город Санкт-Петербург в 1989 году, и этот статус город получил в 1990 году. Наш город – это объект особой сложности, он вошел во Всемирное наследие как «исторический центр Санкт-Петербурга и связанные с ним группы памятников». То есть как преимущественно градостроительное образование.
Вторая цель приезда комиссии – знакомство с нашим охранным зонированием и проблемами нового строительства в историческом центре. После прошлогодних дебатов мне особенно приятно отметить, что Комиссия поздравила губернатора с тем, что в Петербурге работает такая сильная охранная структура, как КГИОП. А наше охранное зонирование сделано настолько грамотно и профессионально (подчеркну: зонирование – высшая категория сложности в охранных мероприятиях), что в следующем году на нашей базе ЮНЕСКО проведет конференцию. К нам приедут все охранники объектов ЮНЕСКО – городов Всемирного наследия. Комиссия сочла, что мы разработали передовые технологии сохранения наследия.
В таком городе, как Санкт-Петербург, новое зонирование было архинеобходимо. В Объединенной охранной зоне новое строительство было запрещено за исключением лакун. По действующему в то время законодательству застройщик должен был согласовывать здание по высоте, по пространственному решению, по отделке фасада, по архитектонике, однако ни допустимые пределы, ни конкретные параметры не указывались. Последние определялись в процессе согласовательных процедур со всеми вытекающими последствиями. В результате в городе появились здания, которые уже признаны обществом как градостроительные ошибки.
– Вера Анатольевна, давайте немножко подробнее остановимся на этих здания. На Совете по культурному наследию вы их называли?
– Мы впервые за последние 10 лет провели публичное обсуждение застройки центра. Не только на Совете по культурному наследию, но и на пленуме Союза архитекторов. Несмотря на протесты нескольких активно практикующих архитекторов, трудно было не согласиться с оценкой торгового комплекса на Владимирском, 21, здания на Почтамтской и др. Всего мы представили 14 зданий, которые, на наш взгляд, нарушили градостроительные традиции, существовавшие в нашем городе со дня его основания. Жилой дом на Выборгской набережной, 2 стал такой доминантой, что полностью «взял на себя» панораму главного городского пространства. Напомню, что главное городское пространство – объект ЮНЕСКО. Возьмем «Серебряные зеркала» на Дивенской. В иерархии старых градостроительных норм есть парадные улицы и второстепенные улицы. На второстепенных улицах ничто не должно выделяться, а там взметнулась высотка, и она активно влияет на весь окружающий пейзаж. Доминантой в Петербурге всегда служили общественные здания, церкви, так зачем же мы их сегодня перекрываем? Вот Смольный собор. Ну, закрыли мы его с набережной Робеспьера, закрыли дорогу к храму. У Смольного всегда была круговая панорама, где она теперь? Теперь мы ее считаем сегментами. Еще один пример – здание на Фонтанке за цирком. Прекрасный архитектор Земцов, корректное здание, но по закону его там быть не должно: это территория памятника, на ней новое строительство запрещено законом. Говорят, что раньше там был отстой техники. Но если неправильно использовалась территория, это не значит, что на ней надо что-то строить. Это не основание. Здание перекрыло один из видовых каналов на Михайловский замок. В Петербурге всегда было жесткое градостроительное регулирование. И наш новый проект фиксирует все предметы градостроительной охраны, то есть все те особенности, определяющие всемирную ценность Санкт-Петербурга, в том числе и так называемые видовые каналы, панорамы и точки восприятия. Надеюсь, что теперь подобных градостроительных решений в городе больше приниматься не будет.
– Хочется надеяться. Тем не менее, все критикуемые вами здания наверняка согласовывались сотрудниками Комитета. Не при вас, так при ваших предшественниках.
– Здесь я с вами не соглашусь. Все эти объекты, как правило, не получали согласования в КГИОП. В прошлые годы КГИОП часто игнорировался. Моему предшественнику Никите Явейну приписывают согласование позорного стеклянного купола на Почтамтской улице. Но по нашей канцелярии в документах нет согласующей подписи, были согласования по фасаду, а по зданию целиком не было. Что касается здания на Казанской улице, то параметры там не нарушены: хотя такой «скелетон» глаз колет, но нарушений, как таковых, нет.
– Что же делать с теми зданиями, которые выбиваются из общей архитектуры исторического центра?
– В прошлом году была в Дрездене и сама видела, как сносят верхние этажи гостиницы, которая нарушала панораму городского пространства – объекта Всемирного наследия города Дрездена. Высотка была построена еще во времена ГДР. Нынешнему владельцу разрешили эксплуатировать здание в течение пяти лет для возмещения ущерба. По истечении этого срока был выполнен демонтаж. Сегодня общественность просит уменьшить высотность возводимого «Монблана». Это сложная тема, и правовые механизмы еще не отработаны. Кроме того, уверена, что на руках у застройщика есть все необходимые согласования, кроме КГИОП.
– А как к новоделу отнеслась комиссия ЮНЕСКО?
– К сожалению, подобные градостроительные ошибки есть везде. Сохранение наследия в развивающемся мегаполисе всегда проблематично. Когда вступят наши новые зоны охраны, больше этого не будет. Надеюсь. У ЮНЕСКО главный критерий – аутентичность, подлинность. Санкт-Петербург в основных чертах имеет высокую степень аутентичности в качестве градообразования. В частности, представители ЮНЕСКО отсмотрели стройку второй сцены Мариинского, где не нашли никаких серьезных утрат.
Однако проблемы имеются, и созданы они не нашими руками. В номинации Петербурга как объекта Всемирного наследия много пробелов, ошибок и неточностей. Дело в том, что в 1989 году документы готовили стремительно, не была разработана научная методика, границы объекта имеют графику, но не имеют описания, они нанесены на карту вне системы координат. Сегодня границы объекта расходятся с нашими документами. Так что работа по идентификации объекта еще предстоит. При этом речь идет об идентификации, подчеркиваю, изменение территории объекта не предполагается.
– Как вы относитесь к «проектам века» – второй сцене Мариинского, Новой Голландии и другим?
– Это действительно проекты века. Причем для всего мира наша Новая Голландия – проект века. Мы очень долго работали над конкурсными условиями (ведь половина успеха конкурса – это его условия). Поэтому там охранные ограничения прописывались по каждой балке. По проекту все памятники сохраняются. Чем для меня этот проект важен? Тема Новой Голландии – это целая история развития взглядов на исторические постройки, которую можно проследить в ретроспективе. Новая Голландия замысливалась ансамблевой постройкой, но никогда так и не была завершена. Одна из попыток произошла в 1909 году. Тогда морское ведомство решило все снести и нарезать участки под жилой массив (архитекторы Дмитриевы). В 1914 году очнулась общественность. Заговорили о Новой Голландии как о вершине раннего классицизма, о золотом сечении, бурно выступали публицистические журналы. Мнение общественности сыграло свою роль. И тогда уже писали: «Неужели в Новой Голландии вырастут высокоэтажные доходные дома, уродующие этот обворожительный уголок старого Петербурга?».
И вот теперь – конкурс. Это действительно архитектурно-инвестиционный конкурс, под этими идеями – реальные ресурсы, деньги. Победил Норманн Фостер. Это не только убедительная творческая победа, это уважение наследия России. У Фостера один из самых корректных проектов, очень гармоничный и значительный. Так что Новая Голландия – очень важный проект, и не только для Санкт-Петербурга. Такую же оценку конкурса дала и Комиссия ЮНЕСКО.
Проект по второй сцене Мариинского театра перерабатывается, параметры будут другие. Наш памятник на этой территории – фрагмент лавок Литовского рынка – будет включен в композицию. Как это будет выглядеть при корректировке, будем решать в ближайшее время (Перро как раз с этой целью и приезжает). Интересный дизайнерский прием – использовать фрагмент лавок в качестве свободно стоящего портала, как вход в театр. Напомню, что это подлинный Кваренги. Надеюсь, что вторая сцена Мариинского естественно впишется в архитектурный ансамбль Театральной площади.
Автор: Лилиана Глазова
рубрика:
Среда обитания
